Перевод: Narsi
Бета: Иринка *Изуми*
Категории: слэш, устоявшиеся отношения, Romance
Пейринг: Хаус/Чейз
Размер: мини
Статус: завершено
Рейтинг: ПГ-13
Summary: Хауси Уилсон наблюдают за спящим Чейзом и фапают на него вприсядку
Запрос на разрешение перевода: отправлен. Ждём реакции…
Для тех, кто в танкеЭндимион -в греческой мифологии знаменитый своей красотой юноша (пастух, по другим источникам, охотник). Сын Эфлия и Калики (версия – сын Зевса; либо сын Этола). Заселил Элиду, приведя эолийцев из Фессалии. В него влюбилась Селена . От нее у него родилось 50 дочерей означающие 50 лунных месяцев между играми. Богиня луны Селена сама усыпила Эндимиона, чтобы поцеловать спящего красивого юношу, к которому она питала сильную любовь.Миф об Эндимионе объяснялся различно: Эндимиона считали олицетворением подкрадывающегося сна, гением ночи, олицетворением смерти. 50 дочерей Эндимиона отождествлялись с 50 лунными месяцами, составлявшими четырёхлетний промежуток между Олимпийскими играми. Позднейшие толкователи считали Эндимиона первым метеорологом, изучавшим в течение 30 лет изменения луны (Селены), что в мифах обозначается тридцатилетней любовью Эндимиона к Селене и его тридцатилетним сном. Выражение «сон Эндимиона» вошло в поговорку, как синоним долгого сна.педивикия
- Боже мой, Хаус! – Со смехом воскликнул Уилсон.
Хаус удостоил друга, поднявшего вверх обе ладони в успокаивающем жесте, чтобы предупредить следующую вспышку недовольства, мрачного взгляда.
- Чего? – Злобно пробубнил Хаус.
Его всегда бесило, когда Уилсон удивлялся в нём чему-то, что он сам смешным не считал. Он закатил глаза и дулся до тех пор, пока плечи Уилсона не перестали дёргаться и к нему не вернулся контроль над собой.
- Ах ты, грязный старикашка, - хихикнул Уилсон. – Да он же выглядит всего на пятнадцать!
- Вовсе нет! – Возмущение в голосе Хауса сошло на нет, когда он, отталкивая Уилсона со своего пути, ввалился через приоткрытую дверь, ведущую в спальню.
Хаус нахмурился. Уилсон, чувствуя, что побеждает, продолжил наступление, и двое докторов толкались локтями, как мальчишки, пока оба не смогли наконец просочиться в комнату.
Внутри на постели Хауса лежал крепко спящий Роберт Чейз. Австралиец пребывал в позе эмбриона, уютно завернувшись в одеяло до самого подбородка. Его светлые волосы были в диком беспорядке: льнули ко лбу, рассыпалисьпо подушке, а самая упрямая прядка образовывала вихор наподобие петушиного гребня на макушке. Одной рукой юноша крепко прижимал к груди подушку ("Будто это какой-то дурацкий плюшевый мишка!" – Сердито подумал Хаус), другая рука, слабо сжатая в кулак, находилась так близко к полуоткрытому рту, что Чейзбыл похож на ребёнка, который собирается сосать большой палец. Выражение лица молодого человека было мило-расслабленным и беззащитным, длинные ресницы слегка трепетали, касаясь гладких щёк, покрытых лёгким румянцем.
Хаус помрачнел: Уилсон был прав – Чейз действительно выглядел непристойно юным. Хаус был раздосадован ещё больше, когдаонколог, будто прочитав его мысли, поднял брови и подарил ему довольную широкуюухмылку: "Я же тебе говорил!".
- Он – дитя! – беззвучно сказал он Хаусу, который вответ сквасил рожу из серии "Да пошёл ты!", потянулся закрыть дверь спальни.
И именно в этот момент Чейз перевернулся.
Мирно спавший блондинчик перевернулся на спину, томно потянувшись всем телом с мягкой ленивой грацией кошки. Хаус и Уилсон внезапно замерли, наблюдая за рукой Чейза, стаскивающей и отталкивающей обёртывавшее его одеяло вниз и всторону от оголённой груди, пока не обнажились подтянутый живот молодого человека и косточки бёдер. Хаус не был уверен принадлежал ли резко втянутый вдох ему или Уилсону. Он не был уверен ни в чём, кроме намертво впечатавшегося в его сознание зрительного образа того, как рука Чейза медленно проскальзывает под свободно лежащим одеялом и замирает в районе паха, в то время как другая рука небрежно падает на подушку, а изо рта его возлюбленного слышится бессознательный гортанный стон. Было – и вотуже нет. Юношеская неуклюжая поза, изогнувшаяся спина Чейза, толчок бёдер, то,как голова блондина повернулась на подушке. Температура в комнате, казалось, подняласьнастолько, что воздух загустел, становясь неудобным для дыхания.
Но Хаус, в конце концов, был не Хаусом, если бы не смог оторваться от соблазнительного зрелища, которое являл собой Чейз, и, ухмыляясь, не ткнул в плечо Уилсона, пялящегося на юношу остекленевшими глазами.
- Видал? – Самодовольно спросил Хаус, кивая внаправлении Чейза. – Вот он какой, мой мальчик!